Один прекрасный день
Первая персональная выставка в галерее «Д137», Санкт-Петербург, Россия, 2005
Давно известно, что произведения художников — это автопортреты: в графическом почерке, в динамике формы отражается пластика тела, скорость взгляда, сила касания. Марина Федорова рисует кистью легко и уверенно. Этот твёрдый профессионализм темперирован свингующим, прерывистым ритмом движения и организации форм.
Здесь вздох, выдох и пауза рамируют неизбежную нарезку видимого и удерживают линии, красочные пятна, нарисованные слова в состоянии неопределенности, а значит, потенциальности, свойственной изобразительному искусству нашего времени.
«Один прекрасный день», первая персональная выставка художника, соединяет в себе три серии таких картин-мгновений-кадров, вдохновлённых музыкой и цветом (Blues story), кино («Мужчина и женщина») и модой (Shoes Story). В экспозиции истории из разных серий соединены, потому что каждый эпизод одновременно и самостоятелен, и связан с другими общей атмосферой. Эти невесомые образы — чьи-то лица, оставленные кресла, туфли, эмоциональные двойники своих владельцев, — появляются из одного источника: придуманного Мариной Федоровой внутреннего кино, в котором персонажи, вещи, рекламы, магазины, курорты, телевизионные сериалы обретают мгновенные, иногда гармоничные, всегда эстетические воплощения.
«Один прекрасный день» в залах галереи «Д137» подобен фризу или ленте таких кадров, едва закреплённых краской минут. И в самой этой дискретности счастья, в способности радостных впечатлений устремляться, вырастая из души человека, в безграничный мир, заключается едва заметная меланхолия, оттеняющая «блюзовые» картины автора. Глядя на элегантные, местами резкие ракурсы, вспоминаешь и безупречную дизайнерскую свободу пустынных кадров 1960-х, и возрождаемый сегодня лихорадочный гедонизм 1940-х, этот путь назад от «В прошлом году в Мариенбаде» до «Касабланки», где встречаются ещё и «Сердца четырёх», и «Серенада солнечной долины».
Выставка Марины Федоровой рассказывает историю её личных увлечений и занятий, при этом осторожно, косвенно, заполняя экран извлечёнными из небытия тенями эпохи джаза и блюза, которая вновь приближается к нам, входит в наше сознание фрагментами крупных планов.
Екатерина Андреева
